Бегущие от беды

Не забуду, как по спискам вещи для жильцов каждой комнаты складывали: кому что конкретно нужно. Это еще в первые дни после начала спецоперации, когда «гуманитарку» собирали в аппарате Уполномоченного по правам ребенка. Я там волонтерила. Как потом ходила на рынок покупать десять халатов сразу и столько же пар сланцев — на приходские пожертвования. А потом запрос пришел: нужно теплое женское белье. Март-то в Саратове холодный выдался, а у них теплой одежды почти ни у кого не было. Сколько ни принесу — всё недостаточно, кому-нибудь не хватило.

Они и физически, и психологически надломлены. Дети все время к мамам жмутся, не отлипают ни на минуту. Одна мама говорила, что ее сын только про оружие и говорит. По звукам различает виды вооружения. Он ничего другого и не видел за свои восемь лет. Им нужно время, чтобы отойти от ужасов пережитого. Дарья из Донецка, например, первое, что спросила по прибытии: заклеиваем ли мы окна крест-накрест? Дома она всегда старалась детей в коридоре спать положить. Если ночью «Грады», то от окон надо держаться подальше, иначе порежет битым стеклом. Дарья уехала, когда по соседству с домом стали взрываться цистерны с горюче-смазочными маслами — учебный полигон был рядом.

«А сможете навестить в детской областной больнице сЫночку? Нам нельзя выходить, карантин, а ему бы туда фруктов отнести», — спрашивает женщина. Да, сможем, конечно! Не верят некоторые, что можно просто помогать. «Сколько я Вам должна за очки?» — «Нисколько!»

О чем просят? О самых простых, обыденных вещах. Пополнить счет телефона, чтобы позвонить домой. Подобрать тариф мобильной связи, чтобы был более подходящим для международных звонков. Не было каких-то «экзотических» просьб. Пожалуй, только один дедушка гитару попросил, потому что он бард и песни для него — терапия души. Поискали среди прихожан инструмент, но, увы, не нашли.

Для Натальи несколько раз привозили пряжу и спицы. Она вяжет носки и все их тут же раздает товарищам по несчастью. Говорит, что вязание ее успокаивает. Если ничем не заниматься, картины из прежней жизни не отпускают. На родине она на рынке жила — по сути, дома своего у нее не было. Больше двадцати лет на заводе проработала, а на свое жилье не заработала. Сейчас оформила временное убежище, хочет россиянкой стать.

* * *

Чужой беды не бывает. Когда беженцы приехали и мы начали их посещать, наши прихожане как-то по-новому раскрываться стали. Звонили, расспрашивали о моих подопечных, сами потом приезжали и привозили что-то в пансионат. Просто молча пересылали деньги на гостинцы и самое необходимое с пометкой «для беженцев». Кто-то из прихожан ночами мониторил сайты по трудо­устройству, выписывал вакансии для новоприбывших, а утром обзванивал работодателей. Радовались каждому отклику — работа беженцам нужна не меньше, чем крыша над головой. Многие хотят трудиться, а не сидеть сложа руки.

Вообще, звонков от желающих помочь чем-то саратовцев поступает каждый день очень много. Позвонила сотрудница регистратуры из поликлиники, где беженцев обслуживают: «Если что-то им надо, можешь прямо дать мой телефон!». Позвонила Наталья. У нее дочка подросткового возраста хотела бы познакомиться с кем-то из беженцев. Зачем? Дружить! Нашли девочке подругу!

Однажды незнакомая женщина позвонила: «Я живу рядом с “Соколом”, в соседнем доме, могу беженцам коляску отдать, вещи детские». Конечно, говорю, только рады будем.

Надо сказать, «гуманитаркой» обитателей центра временного размещения завалили уже в первые дни. Сейчас уже в одежде и обуви массовой потребности нет — зачастую и то, что привезли, уже некуда людям складывать. И им самим неловко от этого. Так что вещи подбираем только адресно и точечно. Очень в этом помогает склад фонда социальной поддержки «Хорошие люди» на ул. Пугачева, 72. Едем туда со списками, подбираем гардероб, потом отвозим в «Сокол».

Кормят беженцев тоже хорошо. А вот что всегда нужно — так это памперсы, средства гигиены, лекарства. Как-то попросили витамины. Наши волонтеры даже немного поворчали: «Мы сами-то витамины не пьем», но потом все равно деньги собрали, купили и отвезли. Там — нужнее. А еще обитатели центра всегда рады фруктам. Принесешь хоть килограмм яблок на всех — встречают, как Деда Мороза с мешком подарков.

Те, кто ничем материальным помочь беженцам не может, порой трогательно спрашивают: «А я буду молиться о Вас и о них, можно?». Нужно! Списки имен для подачи на Литургию в первый же день собрали. В них — сыновья, мужья, братья, которые остались «там». Удивительным для нас было то, что практически все приехавшие — верующие православные. Там у себя — ходили в храмы. Здесь тоже первым делом стали выяснять: где достать книжечки с каноном Андрея Критского? Как до ближайшей церкви доехать?

У кого-то на родине вообще уже никого и ничего не осталось. У Марины дом взорвали, они с дочкой чудом уцелели, а бабушка 82‑х лет погибла. Здесь, когда про историю Марины узнали, сразу двое местных вызвались «стать для нее домом». Светлана живет в районе, звонила и настойчиво «сватала» Марину к себе: «Я бездетная, жить есть где. Хорошо, что у тебя уже дочка есть, будет и мне вместо внучки». Теперь они плотно общаются. Может, и правда обретет Марина на саратовской земле новый дом, и начнется новая глава ее жизни.

* * *

Проходит время, и люди, бежавшие от беды, потихоньку начинают приходить в себя. Уже пошли творческие запросы: даже материалы для создания картин им привозили. Спрашивают художественную и православную литературу, причем книжицы «про веру» заказывали молодые люди, а романы — бабушки и дедушки.

Бывали и искушения, когда казалось: что-то не то ты делаешь. Вроде же доброе дело, а словно какое-то противостояние в ответ. Например, в первые дни в пансионате довольно часто менялась охрана, и каждый раз приходилось пробираться за кордон с чувством, что ты вражеский шпион. Вопросы от человека в форме жестким тоном, взгляд колючий: «А Вы кто? К кому? Кто разрешил? Что несете с собой?». От такого приема внутренне холодеешь и начинаешь сомневаться: может, зря приехала? О них же есть кому позаботиться. Но потом вспоминаешь, что ты соцработник, и продолжаешь свое дело. Правду сказать, «запрещенку» тайно проносила. Очень просили беженцы блинов, масленица тогда была…

От Надежды впервые про «Белые Камазы» услышала. У них в Луганске эта песня — гимн, ее все от мала до велика знают, потому что белые Камазы с гуманитарной помощью из России несли им спасение от голодной смерти. Знали ли мы это в своей сытой жизни?

Иногда денег не было совсем, но все равно ехала к этим людям. Успокаивала себя: твое дело — узнать их нужды, а дальше — как Бог даст. И вот встретишься с ними, запишешь все, что просят, а на обратном пути скинешь информацию в приходской чат: «просили детское питание купить» — и тебе тут же перечисляют деньги. Покупаешь, везешь и понимаешь, что важнее всего даже не эти творожки и йогурты, а то, что ты с людьми разговариваешь, расспрашиваешь об их жизни. Для них эти разговоры — тоже хлеб, только для души.

  Газета «Православная вера», № 07 (699), апрель 2022 г.