«Российская газета». Иван Никитчук о вероятности возобновления ядерных испытаний в России

Прокомментировать вероятность возобновления таких испытаний мы попросили доктора технических наук Никитчука Ивана Игнатьевича. Он — старейший работник отрасли, занимавшийся непосредственной разработкой и испытаниями ядерного оружия. После окончания в 1969 году Харьковского авиационного института имени Н.Е. Жуковского около 30 лет проработал в ядерном центре «Арзамас-16» (Российский Федеральный ядерный центр — ВНИИ экспериментальной физики). Трижды избирался депутатом Государственной Думы ФС РФ. Он хорошо знаком с ядерно-оружейной тематикой и законодательной работой.

Иван Игнатьевич, вы и раньше говорили о том, что возобновление ядерных испытаний в России давно назрело. Причем, по вашему мнению, вне зависимости от позиции США по данному вопросу. Почему вы так считаете?

Иван Никитчук: В лихие девяностые мы много чего сделали, что существенно сказалось на безопасности нашей страны. Открыли все ворота для «троянского коня». Вот и Президент говорит, что в 1990-е американцы в секретные наши объекты открывали двери ногами. Не только открывали, но и творили для себя желаемое.

Даже Арзамас-16 (ядерный центр России) не миновала чаша сия. Американцы умудрились вытащить у нас все результаты ядерных испытаний СССР. Невероятно, но в Арзамасе-16 по настоянию Вашингтона был полностью уничтожен один из серийных заводов, работавших в интересах производства ядерных боеголовок. Не бесплатно. США заплатили нам весьма символичную сумму — 30 миллионов долларов. Уничтожили предприятие со всем новейшим технологическим оборудованием, оставив без работы почти 3000 высококвалифицированных работников этого производства. Наши СМИ поистине эпохальное событие тогда никак не осветили.

А возьмите, например, договор о передаче США 500 тонн оружейного урана (половину нашего запаса) всего лишь за 19 млрд долларов, в то время как он стоил по ценам того времени около 8 трлн долларов. Цену в 24 тысячи долларов за килограмм урана-235 назначил сам Ельцин. Передали врагу материал для производства ядерного оружия, нанесли ущерб безопасности России. Тот уран, кстати, извлекли из уничтоженных нами самими наших же ядерных зарядов. В то же время сами американцы свои ядерные боеголовки не уничтожали, а складировали. Доверчивая наивность, и это мягко сказано, тогдашнего руководства нашей страны поражает.

Поэтому-то, став депутатом Госдумы, я сразу начал добиваться на законодательном уровне возобновления ядерных испытаний. Не получилось. Надеюсь, сейчас мы образумимся. Хотя, напомню, Россия находится в режиме Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который в документах обычно обозначается неудобоваримой аббревиатурой ДВЗЯИ. А он блокирует возможность эффективной ядерной оборонной работы. Самое обидное и непонятное, что этот Договор имеет юридическую силу только для России, а для США — не имеет. Об этом парадоксе я скажу чуть позже.

Но есть еще одна важная проблема, о которой ранее вы также говорили неоднократно.

Иван Никитчук: Да. И опять же это проблема и наша, и американцев Последнее натурное ядерное испытание было проведено СССР в 1990 году, в США — в 1992-м. С тех пор выросло уже не менее трех поколений оружейников, которые ни разу в жизни не стояли около ядерного или термоядерного заряда, разработанного от первой идеи и первой осевой линии на чертеже ими самими. Соответственно, многие тонкие моменты, связанные с разработкой ядерных зарядов, не могут быть усвоены молодыми учеными и конструкторами так полно и глубоко, как это было во времена профессионального становления оружейников в условиях испытаний. А это — крайне опасное обстоятельство.

Прибегая к образному сравнению, можно сказать, что сегодня разработчик оружия уподобляется пилоту авиалайнера, который отработал технику пилотирования лишь на наземных тренажерах, а должен поднять в воздух реальный авиалайнер, не имея даже начальной летной подготовки.

Полноценного профессионала не может быть без испытаний. Для того, чтобы уметь плавать, надо плавать. Совершенствуя мастерство, пианист играет каждый день! А оружейники уже тридцать лет лишь «перелистывают ноты», не касаясь «клавиш»! И модельные эксперименты здесь — паллиатив. В итоге у ядерного оружия (не только, к слову, в России, но и в других ядерных державах) неизбежно оказываются все менее профессиональные специалисты. Увеличивает ли это безопасность народов? Уверен — нет.

Были какие-то особенности и отличия в наших ядерных испытаниях и американских?

Иван Никитчук: В СССР редакция натурных испытаний ядерного оружия постепенно изменялась. Они все более обеспечивали такие важнейшие качества как надежность и эксплуатационная безопасность. То есть, для СССР подземные ядерные испытания становились уже не только инструментом совершенствования ЯО, но и способом эксплуатационной аттестации реального ядерного арсенала и средством обеспечения уверенности в перспективном арсенале. Как, впрочем, и для США.

То есть, испытания нужны не только для создания новых боеприпасов, но и для тестирования их безопасности в мирное время. Была ли тогда вообще необходимость их запрещения?

Иван Никитчук: Дело в том, что Вашингтон был уверен, что у них-то проблем не будет. В проигрыше окажется только Москва.

Соединенные Штаты в то время имели гораздо лучшие, чем мы, расчетные возможности, в первую очередь, из-за наличия мощнейших компьютеров. И существенный перевес в общем числе ядерных испытаний, что тоже придавало им уверенность в том, что про ядерное оружие они знают все.

Поэтому с первой половины 1990-х годов они проводили очень напористый курс на заключение Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Стоит напомнить, что сами США, а также Китай и Франция уже в ходе переговоров по этому Договору провели серии испытаний, в которых, судя по всему, ими был решен ряд крупных проблем разработки ядерного оружия, чем создавался своеобразный запас прочности. Соединенные Штаты с 1985 по 1992 год провели 92 испытания. А в СССР из-за различных мораториев, инициировавшихся Горбачевым, мы с 1985 по 1990 год смогли провести лишь 50 испытаний ядерного оружия. Почти в два раза меньше.

Договор все-таки подписали. А почему юридическую силу он обрел только для нас?

Иван Никитчук: Да, в 1996 году Москва согласилась на заключение Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний в варианте полного запрета испытательных ядерных взрывов (даже мирных). Согласие России на этот договор обосновывалось расчетом продвинуть мировую политическую ситуацию в направлении стабилизации и снижения напряженности. Мы же всегда боролись за мир во всем мире.

Что получилось в итоге? Великобритания и Франция ДВЗЯИ подписали и ратифицировали, США и Китай его подписали, но не ратифицировали. Обладающие ядерным оружием Индия, Пакистан, КНДР Договор вообще не подписали.

Весной 2000 года РФ в отличие от США Договор ратифицировала (я, будучи тогда депутатом Госдумы, голосовал против). Увы, само время показало, что это было ошибкой. Пора ее исправлять, тем более что юридически договор для США и КНР не вступил в силу по сей день. Почему же мы его должны придерживаться?

То есть, мы можем начать ядерные испытания, без оглядки на Соединенные Штаты? И в этом не будет какого-то бряцания оружием? И даже нарушения договорных обязательств не будет, коль они в юридическую силу для ведущих ядерных держав, кроме России, не вступили?

Иван Никитчук: Конечно, можем. И должны это сделать. Тем более, что юридически мы нарушим обязательства, данные лишь самим себе. Напомню о Резолюции Сената США от 26.01.96, посвященной ратификации Договора СНВ-2. В пункте 12 там заявлено: «…Соединенные Штаты резервируют за собой право … возобновить подземные ядерные испытания, если это необходимо для поддержания уверенности в запасах ядерных боеприпасов. …Соединенные Штаты резервируют за собой право ссылки на высшие национальные интересы Соединенных Штатов для выхода из любой будущей договоренности в области контроля над вооружениями, предусматривающей ограничение подземных ядерных испытаний».

То есть, свои национальные интересы США ставили и ставят выше международных, или, как говорили при Горбачеве, — общечеловеческих. И правильно делают. Почему же мы не поступаем точно так же? В своем Послании Владимир Путин сказал: «Ни у кого не должно быть опасных иллюзий, что глобальный стратегический паритет может быть нарушен». Поэтому, я в этом уверен, возобновление ядерных испытаний с нашей стороны будет направлено только на сохранение этого паритета.

Что можно сказать о полигоне, где мы, возможно, возобновим эти испытания?

Иван Никитчук: Стоит сделать исторический экскурс. Первое испытание атомной бомбы СССР провел на полигоне недалеко от Семипалатинска, который на десятилетия стал для нас основным центром ядерных испытаний. Сейчас мы его лишились. Осталась только Новая Земля. Уже подзабылось то, что на семипалатинском полигоне перед его закрытием активно работали специалисты США. Они все там капитально «прошерстили», получив ценнейшую и некогда совершенно секретную информацию по нашим технологиям проведения ядерных испытаний в военных целях.

Возобновить испытания ядерного оружия мы можем только на Новой Земле. Это потребует немалых вложений и проведения серьезных подготовительных работ, которые, уверен, надо начинать немедленно. Возможно, они уже идут.

Заявления нашего Президента о приостановке участия в Договоре о стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3) и о готовности возобновить ядерные испытания, пожалуй, один из самых положительных моментов его Послания от 21 февраля 2023 года.

Не отразится ли возобновление ядерных испытаний на экологии планеты?

Иван Никитчук: Уверен — не отразится. По мере выявления экологических издержек атмосферных ядерных испытаний был подписан Московский договор 1963 года между СССР, США и Великобританией, запрещающий эти испытания в трех средах. Позднее Советским Союзом и США было ограничено энерговыделение подземных ядерных взрывов 150 килотоннами. После этого говорить о неких экологических последствиях ядерных испытаний могут лишь провокаторы. Все такие последствия — в далеком прошлом, и возобновление испытаний на глобальную экологию никак не повлияет.